|
Помнится, не так давно в Кузбассе в самых разных газетах появились публикации, в которых начальника  секретно-политического отделения Кемеровского горотдела НКВД Балыгина (1937), одного из деятельных инициаторов репрессий в городе, у коего руки, что называется – по локоть в крови, назвали «светлой души человеком». Последовали протесты. В ответных статьях мы ссылались на документы бывшего партархива – из них следовало, что только по одному «кемеровскому делу», активно разрабатываемому Балыгиным и его сотоварищами, пострадало более 1000 человек. Наше возмущение разделили и журналисты «НГ» (в частности, Николай Кузнецов), но нашлись и такие, которые не видели ничего зазорного в том, что былых расстрельщиков в иных случаях хвалят. Более того, намекали на аморальность раскрытия имен: де, где-то в соседнем регионе один полковник покончил жизнь самоубийством именно из-за того, что ему напомнили о деятельном участии в репрессиях. Тот бой с тогдашними апологетами Балыгина мы выиграли. Но урок, похоже, не пошел впрок. Тому порукой – недавно опубликованная статья в «информационно-методическом и историко-краеведческом бюллетене» «Архивы Кузбасса» (№1/6 за 2003г., с.91-95). Она принадлежит перу кандидата наук, доцента и старшего преподавателя Кемеровского университета Е. С. Гениной и посвящена тому самому Андрею Дмитриевичу Столбченко, который был секретарем Рудничного райкома ВКП(б) в городе Кемерове как раз в 1937 году. «Жил в сложное время сталинских репрессий» Нет нужды разъяснять, чем занимались секретари горкомов и райкомов в 1937-м. Основное направление их деятельности было связано, конечно, с репрессиями. В политической мясорубке многие из них тоже пострадали, но может ли это снять ответственность за костоломные игрища, ими организованные? Столбченко, как уже было сказано, в 1937 году секретарствует в Рудничном райкоме. Он многажды поминается в наших книгах, его биографии мы посвятили десятки страниц, с точнейшими ссылками на архивные источники. Тем более непонятно, как можно было упустить из поля зрения массу документов, в которых он предстает в роли такого же кровожадного ловца «врагов», как и прочие его коллеги по райкому и горкому. Бюро Рудничного райкома, возглавляемое Столбченко, инициировало десятки грязных политических дел. В этой связи совершенно удивительно выглядит утверждение упомянутой Е. С. Гениной, «что Андрей Дмитриевич, живя в сложное время сталинских репрессий, не стремился поддержать их». Костоломные игрища  А известно ли Е. С. Гениной, что «Кемеровское дело», одно из самых кровавых в стране, во многом опиралось на документы, сфабрикованные НКВД в тесном сотрудничестве с Рудничным (Эйховским) райкомом? Знает ли Генина, что это именно команда Столбченко преследовала одного из видных руководителей местной угольной промышленности Николая Павловича Семенова (шахта «Северная»). Это он, Столбченко, как следует из недавно найденного и частично опубликованного персонального дела, лично объяснял Семенову, что он исключается из партии за то, что «имел связь с бывшим зам. управляющего рудника Чулковым, разоблаченным как враг народа».
Известно ли Гениной, как под руководством Столбченко начали «карать», например, председателя Эйховского Райсовета Константина Яковлевича Лукащика? Это он, Столбченко, ставил на бюро райкома вопрос о Лукащике, что и стало основанием для дальнейшей раскрутки дела – но уже в НКВД. Генина же представляет все так, будто бы Столбченко всячески препятствовал исключению из партии Лукащика. НКВД, собирая компромат, «высасывал из пальца» обвинения в недостаточно усердном разоблачении врагов со стороны Столбченко, хотя к этому не было ровно никаких оснований. Но Генина чистосердечно полагает, что НКВДэшники не ошибались, и перед нами – чуть не «защитник прав человека»! Хотелось бы верить, но чудес на свете не бывает. Нутро Столбченко – такое же свирепоантигуманное, как и у иных-прочих, возглавлявших райкомы и горкомы в то кровавое время, которое сегодня принято дипломатично называть «сложным». Одно дело зав. райФО Эйховского Райсовета Алексея Федоровича Овчинникова чего стоит! С «легкой руки» Столбченко бюро райкома приняло решение о санкциях против Овчинникова и обвинило его в «подрывной диверсионной работе…, направленной на срыв выборов в Верховный Совет СССР». И подобных прямых злоупотреблений на совести Столбченко – десятки! Карьера на крови Не станем распространяться о тех сомнительных историях, в которых Столбченко был замешан. Скажем лишь, что при его ближайшем непосредственном участии состряпаны «вражеские» дела на заведующего шахтой «Октябренок» Василия Ивановича Моргачева, начальника углеперегонки Кемеровского рудника Марка Павловича Беседина, ответсекретаря Эйхенского Райсовета Федота Филипповича Лыбзикова, врача Рудничной больницы Веры Николаевны Ценкерт, начальника 4-го участка Центральной шахты Константина Семеновича Леоненко, заместителя директора лесозавода Григория Евгеньевича Тихонова, второго секретаря Эйхенского райкома ВКП(б) Дмитрия Павловича Кононова, ответсекретаря Эйховского райсовета Клавдии Владимировны Корниенко, управляющего ОРСом треста Кемеровоуголь Людвига Казимировича Пилецкого, пом. главного инженера шахты «Центральная» Василия Игнатьевича Вдовина, начальника школы Горпромуча Ивана Ивановича Олешко и многие-многие другие. Уцелеть довелось не всем. Причем, будучи не только секретарем райкома, но и членом пленумов горкома, Столбченко несет моральную ответственность за поддержку практически всех «расстрельных» приговоров, которые означенными пленумами одобрялись. Он сделал себе карьеру на крови, ибо разоблачительская патетика звучала в его речах задолго до того, как он был избран на должность главного большевика района. Еще будучи секретарем парткома шахты «Пионер», он буквально захлебывался в «классовой» риторике, и прославился утверждениями, что именно там, де, «где правильно организована политагитация - разоблачается наибольшее количество классово-чуждых людей и врагов народа». Застенографированные и запротоколированные речи Столбченко, сохранившиеся в архиве, вызывают омерзение. Их нельзя читать спокойно. Герои расстрельной поры Сам Столбченко тоже пострадал, на него завели «вражеское» дело, но его не расстреляли, повезло. Что, однако, не дает Е. С. Гениной никакого права выставлять своего героя чуть ли не борцом с репрессиями – просто таковы были в ту пору правила игры: вчерашний обвинитель сам попадает «под колпак».  Автор ставит в заслугу Столбченко, что он «долгое время не исключал из партии «врагов народа», арестованных органами НКВД», в том числе известную кемеровскую клеветницу Марию Дервинскую, оболгавшую в 1937 году десятки честных людей – о ней еще лет пять назад мы опубликовали в «НГ» большой очерк под названием «Призвание – разоблачать». Притом, что Дервинская относилась к парторганизации Горсовета, где она и работала в должности заведующей общим отделом, и никоим образом не подчинялась структурам Эйхенского (Рудничного) райкома, так что уж совсем непонятно, как мог Столбченко исключать или не исключать ее из партии. Это – к вопросу об уровне нынешних публикаций.
Попутно выявляется и много других аналогичных огрехов, которые автор мог бы избежать, если бы ознакомился хотя бы с уже опубликованными источниками по истории Кемерова (см. 4-й и 5-й выпуски «Документального наследия Кузнецкого края»). Но главное – иное. Направленность статьи, которая практически лишена ссылок на негатив, касающийся весьма одиозной фигуры прошлого. О пользе «раздувания щек» Что, впрочем, нисколько нас не шокирует. Казалось бы -давно ли газета «Кузнецкий Край» отвела целую полосу биографии бывшего первого секретаря обкома КПСС Зодионченко (40-е годы), причем не сочла нужным обмолвиться ни единым словом о той кровавой роли, какую выполнял упомянутый партийный вождь, находясь в 1937 году в одном из московских райкомов в той же должности, что и Столбченко – в Кемерове? Давно ли кемеровский альманах «Красная Горка» публиковал оды «цвету красному, революционному», относя их к поре, когда в Рудничном райкоме секретарствовал Столбченко? И мы одновременно устанавливаем памятники жертвам политических репрессий? Что с нами происходит? Какая удобная позиция: «мы сталинские репрессии осуждаем, но Столбченко (или Зодионченко, или Балыгин) - светлая личность!». «Мы против репрессий, но улицу Дзержинского переименовывать не надо». Или: «Я не коммунист, но о виновниках и участниках репрессий писать не нужно, это очернительство». Обличать стало стыдно. Слова «палач» ныне нет в лексиконе историков. В академических кругах в моде другой подход. Оно, конечно, ясно: все жертвы, палачей нет, а если и есть, то они тоже жертвы – многие, отыграв свою палаческую роль, также получили свои 9 грамм. Именно в этом контексте, де, о них и надлежит писать (и желательно наукообразно, т.е. «солидно», раздувая щеки, с перечислением после подписи всех регалий и званий). Злодеяния поверженного режима, похоже, уже никого не интересуют. Не потому ли за последние 15 лет в Кузбассе если и появлялись в печати очерки о сталинских репрессиях, то именно – о жертвах. Не припомнится ни одной яркой статьи, посвященной психологическому портрету местных стукачей или расстрельщиков, названных по именам (наши публикации не в счет!). Отчего бы это? Фабула, которой нет Почему, например, активно публикуются списки жертв сталинского геноцида (что, безусловно, нужно и своевременно, спору нет!) и одновременно почти не проводится работа по составлению аналогичных аннотированных «реестров» инициаторов репрессий так называемого «нижнего звена» – членов партии, выступающих на партсобраниях с «расстрельными» воззваниями, или, скажем, авторов крикливых статей с требованием всевозможных кар «врагам и шпионам»? (Мы предприняли такую попытку в биографическом словаре «От Кузнецкого Острога до Кузнецкстроя» и разместили в нем около полутора тысяч справок на особо активный партсостав Сталинска-Новокузнецка, поддерживающий театрализованную агитацию той поры в темпе смертоубийственного «данс-макабра», но, похоже, академическую элиту сегодня интересует подход исключительно односторонний, так что, судя по всему, в исследовательский оборот наша работа войдет еще не скоро). Что касается списков жертв – нельзя не опечалиться их «куцестью»: они содержат лишь фамилии, имена, отчества пострадавших, годы рождения, краткие сведения о мере наказания и дате реабилитации. Вот и все. А где информация о самом механизме «раскрутки» процессов – именах прокуроров, судей, членов троек, свидетелей, доносчиков? Где «фабула»? Кому и зачем надо скрывать полную правду о личных делах, которые почему-то до сих пор хранятся не в госархивах, а в архивах ФСБ и доступ к ним по прежнему ограничен (подробнее см. «РР» № 25 за 2003г.). А раз так – не будет ничего неожиданного и странного, если панегирики «людям светлой души» станут в Кузбассе появляться и впредь. Мы уже разучились удивляться. Записывайтесь в очередь! Я думаю, местный университетский бомонд, прославленные историки наши, на меня не обидятся. Тем более, что если мы и склонны к обобщениям, то только в пылу полемики. Критику, как говорил Брежнев, надо «уметь воспринимать». Я бы сказал: от нее в нынешнее время одна польза. В самом деле - уже подмечена странность: как только мы начинаем оппонировать кому-нибудь в прессе, к игре подключаются власти, и наш оппонент тут же получает моральную компенсацию. Так, лет десять назад обвинили мы известного профессора в плагиате. В доказательство предоставили редактору газеты тексты статей плагиатора и плагиируемого. И что же? Плагиатора невдолге «сделали» академиком! Далее. Подивились «марксистским» устремлениям некоего доктора наук, в прошлом специализирующегося на историко-партийной тематике, который принялся советовать нынешним коммунистам вполне по-большевистски составлять «программы-минимум» и «программы-максимум» (такая вот причуда!) – а его тут же в почетные граждане записали! Или вот еще. Указали на искажения в трактовке местной истории видному поэту – и тоже обеспечили ему «почетное гражданство». Какие совпадения! Господа, записывайтесь в очередь! За прибыльную антирекламу мы с вас много не возьмем. Спешите: не исключено, что на местное почетное гражданство появятся квоты, и тогда даже мы не сможем помочь. Полагаем, что следует ввести и строгую градацию записавшихся на антирекламу. В первую очередь обслужим певцов идеологического фронта, включая номенклатурных ветеранов и поросль поэтов и историков, трактующих события прошлого в соответствующем ключе – ведь еще не все награждены медалями и не все ходят в советниках у власть имущих. А жаль. Хорошие ведь люди. Ничуть не хуже и не лучше Столбченко. Вячеслав ТОГУЛЕВ.
|
