|
 Директор КМК Бутенко, обласканный Сталиным, дорос до должности заместителя наркома, после чего был объявлен "озверелой троцкистской гадиной" и расстрелян. Где покоятся его останки - неизвестно. Что испытывал светоч советской инженерной мысли академик Бардин, подписывая документы, в которых Бутенко назывался врагом народа?
Вехи стремительного карьеротечения директора КМК Константина Ивановича Бутенко достаточно известны. Как следует из недавно выпущенной книги Л.И.Фойгт "Сталинск в годы репрессий" (вып.2-й), он был арестован в мае 1938 г. как враг народа и расстрелян 28 июля. После его расстрела многие почувствовали если не облегчение, то известное удовлетворение. Потому что Бутенко сам был активным участником сталинского геноцида и "подкапывался" даже под такого известнейшего кузнецкстроевского инженера как академик И.П.Бардин, о чем мы пространно сообщали в нашем предыдущем материале "Неизвестный Бардин", опубликованном в "Нашей газете" 29 мая с.г. Бутенко - классический тип провинциального владыки, со своим маленьким культом, который, если верить отдельным газетным публикациям, не разрушен по сю пору. Впрочем, стоит ли удивляться, если культ Дзержинского или Ленина в Кузбассе существует поныне, запечатленный в названиях улиц. Что ж, - культ так культ. Мы не против. Мощам Бутенко можно даже поклоняться, - все же расстреляли человека. Если, конечно, доведется сыскать именно ту безымянную заброшенную канаву, что стала его последним приютом... Ода бесхозным канавам Но в 1934 году Константин Иванович Бутенко, конечно, ни о каких канавах, отвалах и насыпях, в коих закончили жизненный путь миллионы его сограждан, пока еще не ведает. Вместе с известнейшим академиком Бардиным Бутенко в Сталинске (Новокузнецке) активно борется с врагами. Особенно досаждают шпионы. 21 октября 1934 г. Бутенко и Бардин входят в президиум специального собрания ИТР, на котором разоблачалась шпионская группа, возглавляемая инженером Саровым. На этом собрании Константин Иванович Бутенко выступил с погромной речью. Из нее следует, что еще совсем недавно, в 1923 году, Сарова в СССР считали едва ли не самым лучшим специалистом по доменному делу, с мировым именем. И вот - оказался подлым шпионом и продал социалистическую родину империалистическим наймитам. "Я, товарищи, - заявил Бутенко, - из всех этих шпионов знаю только одного Сарова.. Он... наблюдал, как производилась работа и самым детальным шпионским образом это дело записывал... Надо сказать, что он был достаточно талантливый инженер по специальности шпиона, иначе я его никак не могу охарактеризовать... Надо сказать, в 1923 году его признали лучшим инженером, чуть ли не мировым специалистом...Он по специальности доменщик... Исключительное свойство его - это была шпионская специальность... Поэтому я предостерегаю вас от следующей ошибки, что вот такая шпионская группа, она, очевидно, в качестве тактики и метода пролезания и завоевания себе позиций пользуется этим положением, что зная друг друга создали себе авторитет и затем начали пролезать, по возможности используя подхалимство, прилежность и т.д., а потом по авторитету дается должность... Факт выявленной шпионской организации заставляет нас с большой бдительностью следить за каждой аварией... Классовый враг в этой части не дремлет и выбирает именно запутанные места..." Ловцы ведьм Итак, Бутенко - в одном стане с Бардиным. Вместе разоблачают тех, кого еще вчера считали светилами от инженерии мирового уровня. Но придет время - и пути-дороги Бутенко с Бардиным разойдутся. Былые соратники по разоблачениям станут разоблачать друг друга. Разоблачать - было их второе "нутро", как бы вторая специальность. Мы не преувеличиваем. Так, 26 апреля 1935 г. бюро Сталинского горкома ВКП(б) предписало: "Отмечая недопустимую медлительность в очищении коллектива завода от классово-чуждых элементов, предложить т.Бутенко... решительно ускорить эту работу с тем, чтобы очистить рабочий и инженерно-технический коллектив... от классово-чуждых элементов". Таким образом, Бутенко должен был "чистить" инженеров и выявлять врагов ускоренными темпами, руководствуясь специальным партийным заданием. Бутенко старался, как мог, оправдывая доверие вождя западно-сибирских большевиков Эйхе, который считал, что Кузбасс - это "центр внимания троцкистских диверсантов". Эйхе вдохновлял Бутенко на подвиги прежде всего собственным примером. Так, Бутенко сообщал, что при непосредственном участии "товарища Эйхе и соответствующих органов" по КМК удалось выудить доселе незамеченных врагов народа. В своей разоблачительской работе Бутенко активно сотрудничал с органами НКВД, использовал их материалы и не стеснялся в этом признаваться публично. Донимали его еще неразоблаченные контрреволюционеры с теплоэлектроцентрали (ТЭЦ): "Скверно у нас, - сокрушался Бутенко, - остается дело на ТЭК, даже по данным НКВД видно, что там пускают свои лапы всякие контрреволюционные остатки, ясное дело, что враг бъет по нерву завода, а ТЭЦ является нервом завода...". Покровительство Орджоникидзе Наркомом тяжелой промышленности с 1932 года был Орджоникидзе. Поскольку КМК - это "великая стройка", Бутенко, как директор завода, общался с наркомом довольно часто. И, конечно, не раз хвалился своими успехами в разоблачении шпионов, вроде Сарова. Нет сомнений, что видных российских инженеров могли отдавать на заклание только после санкции наркома. Расстрельные списки должны были проходить через руки Орджоникидзе - по должности члена Политбюро ЦК ВКП(б). Известно, что "вражеская" тема обсуждалась на встречах Бутенко с Орджоникидзе не раз. Доказательства? Имеются. В августе 1936 г. в городе проходит заседание партактива, на котором присутствует и Бутенко. На нем активно обсуждается "вражеская" подноготная бывшего троцкиста Телегина. Его еще в 1927 году исключили из партии за приверженность взглядам Троцкого. Так вот, - из сообщения инженера Слободкина явствовало, что Телегин появился в Сталинске только после беседы Бутенко с Орджоникидзе. Слободкин представляет дело так, что перетащил Телегина в Сталинск именно Бутенко, а он, Слободкин, был против. Таким образом, Слободкин как бы записывает Телегина в друзья Бутенко. Последний небезответен. Он обвиняет самого Слободкина в непринятии мер к троцкистам, окопавшимся на ТЭЦ: "Ты разве не видишь, - обращается он к Слободкину, - что там собралась такая публика, которую надо разогнать? Да ведь даже среди молодняка троцкисты!". Чем закончилось дело? Обвинением Слободкина во вредительстве. А ведь Слободкин был из тех, кто под началом Бутенко проработал много лет. Он был начальником электростанции. Однако Бутенко сдает его, не колеблясь: "Вскрытие контрреволюционной группы Шадрина и других, - заявил Бутенко, - свидетельствует, что враг пробрался к нам на завод, на самые ответственные участки работы, как на ТЭЦ, классовый враг на таких ответственных участках расставил свою силу. Эти контрреволюционные силы вербовали своих людей... Работа контрреволюционера Шадрина была характерна тем, что он не принимал в свою касту новых людей, а вредил с уже проверенными людьми. Результат их работы - это вывели из строя котельную. Телегин, который начал работать со Слободкиным, первое время работал хорошо, так как вполне понятно, что ему нужно было приобрести доверие к себе, а потом он начал вредить...". Расстрелянная Роза Нападение - лучший способ обороны. Может быть, Бутенко оттого и подчеркивает "вражеские" связи Слободкина с троцкистом Телегиным, что понимает - если не утопить Слободкина, то тот повсюду будет озвучивать опаснейшую крамолу: это он, Бутенко, убедил Орджоникидзе устроить на работу в Сталинск бывшего троцкиста. А за это - по головке не погладят. И посему - спасать свою шкуру. Немедленно. Хотя бы и ценой тяжких политических обвинений, столь опасных для Слободкина. Но если бы Слободкин был один! Врагов у Бутенко немало. 23 марта 1936 г. на партсобрании заводоуправления коммунистка Роза Гендина (заместительница начальника планово-хозяйственного отдела КМК, которую расстреляют в 1938 г. в возрасте 35 лет) набрасывается на Бутенко, который - де покровительствовал врагам народа: "Есть у нас, - сказала Роза, - руководящая группа явных контрреволюционеров - Иоффе, Корницкий, Рясенцев, Марков, которая продвигается, устраивается и пользуется авторитетом у директора Бутенко. Надо потребовать от тов. Бутенко, чтобы он не информировался у этой группы, пора разбить эту контрреволюционную группу, использвать их на своем месте и прекратить их рост...". О, наивная Роза! Если бы она знала, чем закончится ее атака на всемогущего Бутенко... Установка на фатальный исход Так называемая "троцкистская" группа Шадрина, Нарыкова, Прокошина во многом пострадала именно из-за окружения Бутенко. Алексей Васильевич Козлов, помощник начальника ТЭЦ, как следует из недавно найденной спецзаписки НКВД, был близок к этой группе. Но вот группа "нейтрализована", и ее участники оказались в лагерях. Козлову же пока везет. Однако, стараясь обезопасить себя от бутенковского клана, пытается "показать зубы": не трожьте меня - я тоже могу быть опасен. 28 августа 1936 г. Козлов поставил в вину Бутенко, что тот какое-то время назад, - еще не такое жесткое и смертоубийственное, - приказал не снимать специалистов с работы по классовому признаку. Что очень походило на правду. Потому что если снимать - то пострадает производство. Ведь бывший троцкист Телегин в Сталинске при Бутенко все-таки работал. И был снят под давлением НКВД только в момент, когда "ловля ведьм" стала тотальной. Однако в новые условия поведение Бутенко двух - или трехлетней давности не только не вписывалось, а становится компрометирующим. И уже поэтому фатальный исход для него был неизбежен. Опасный противник Бутенко был опасным противником. Его враги плохо кончали. Дискредитация Бутенко как руководителя считалась политическим преступлением. Именно за это пострадал, например, начальник филиала института по повышению квалификации ИТР Василий Константинович Лысов. Он распространял сведения, порочащие Бутенко. В результате получил обвинения в восхвалении Зиновьева и Каменева - якобы таковые имели место в ноябре 1936 года, во что верится с трудом: хвалить приговоренных к расстрелу могли только самоубийцы. И тогда - не обиженный ли Бутенко вместе с партийным вождем сталинских большевиков Булатом (тоже опороченным Лысовым) организовали травлю Лысова с явным прицелом превратить его в мишень для НКВДистов? И можно ли в этом сомневаться, если Бутенко на одном только партсобрании доменного цеха КМК 28 августа 1936 г. обвинил во "вражеских" намерениях более десятка специалистов: "...Хапилов, Черников, Козлов... имели связь с троцкистской группировкой... Обнаружен коммунист Алпатов, который скрывал контрреволюционные выступления Пухомелина. Почва, значит, для этого контрреволюционера Пухомелина была...ТЭЦ... тоже имела целое кубло контрреволюционеров - Шадрин и его сподвижники, когда Шадрина убрали, то вместо него поставили Телегина - троцкиста, который, в свою очередь, под рукой имел бывших троцкистов и белогвардейцев. Приняли техпропом Александрова - жулика и шпиона... В котельном цехе (был) Косенко, завербованный фашистской группой... Заборский (прокатный цех) был троцкист, и жена его Федосеева - троцкистка, которые тихой сапой проводили контрреволюционную работу... У Степанова, корреспондента "Советской Сибири", была обнаружена связь с троцкистами Вегманом и другими...Завком... чуть не допустил контрреволюционное оформление демонстрации...(портреты Троцкого, Зиновьева, переодевание в фашистов и т.д.)...". Памятник Орджоникизде Многочисленные выступления Бутенко с нападками на бывших и будущих "врагов народа", наверное, нет смысла цитировать: общий объем его погромных речей той поры не вместит не то что очерк, но даже три-четыре газетных полосы. Как бабочка, порхающая с цветка на цветок, Бутенко с азартом игрока разделывается то с одной жертвой, то с другой. Причем в его власти было не только опорочить доброе имя человека на партсобрании или конференции, но и уволить потенциального врага с работы по одному лишь подозрению. Подозрительность же у него была маниакальной: врагов он выискивал даже среди собственных сподвижников. Мы уже писали, что Бутенко жаловался Орджоникидзе, что "черная сотня" кучкуется вокруг академика Бардина. Что касается бывшего окружения начальника Кузнецкстроя Франкфурта (тоже объявленного "врагом народа"), то Бутенко на третьей городской партийной конференции в мае 1937 г. открыто хвалится, что заслуга по расправе с "франкфуртовской шайкой" - и его тоже: "Франкфурт расставил на всех участках своих людей... Люди с темным прошлым... ютились вокруг Бардина и связаны были с ним. С руководящих постов мы сняли франкфуртовскую шайку. Насчет Бардина я говорил с Серго Орджоникидзе, что его окружает "черная сотня". Тов. Орджоникидзе сказал, чтобы гнали в три шеи всех вредителей". Тем не менее, на той же конференции самого Бутенко обвиняют в недостатке политической бдительности. То есть в том, что расправлялся с врагами народа недостаточно усердно. Но несмотря на наветы и ничем не подкрепленные облыжные обвинения (ведь мы-то знаем, что на самом деле на стезе разоблачений Бутенко вел себя как настоящий герой, преданный Сталину!), сохранить должность ему пока еще удается. Хотя его авторитет заметно пострадал. Так, в рейтинге коммунистов города Бутенко в 1937 г. занимал только 12-е место (об этом свидетельствует количество голосов, полученных им при выборах в состав пленума горкома). Очевидно, Бутенко прекрасно сознавал, что его судьба целиком зависит от Орджоникидзе и Эйхе. Это они решали, кому жить, а кому - нет. Именно поэтому именем Орджоникидзе Бутенко часто пользуется как щитом, похваляясь своими личными беседами с наркомом. Его обожание "товарища Серго" было более чем демонстративным. В феврале 1937 г., например, Бутенко предложил в Сталинске возвести монумент в честь Орджоникидзе и объявить конкурс на лучший проект памятника... " Дирекция имеет отрыжки от Бутенко..." Как уже сказано, Бутенко был арестован в Москве в мае 1938 г. В том же месяце в Сталинске проходит четвертая городская партконференция, на которой зазвучали предложения разделаться с теми, кто входил в окружение Бутенко на КМК. Неистовствует некто Снисаренко: "Эти негодяи, диверсанты, вели подрывную работу.. дирекция на сегодняшний день имеет отрыжки от Бутенко...". Почему расправились с Бутенко? Загадка. Нарком тяжелой промышленности Орджоникидзе, как известно, скончался 18 февраля 1937 г. при весьма загадочных обстоятельствах. Существовали версии, что он был отравлен Сталиным. На место Орджоникидзе назначили Кагановича. И, стало быть, Бутенко был заместителем именно у Кагановича. От Кагановича и пострадал. Ибо без санкции наркома его заместитель, конечно, арестован и расстрелян быть не мог. После того как Бутенко уехал на службу в Москву, директором КМК назначили Шкляра. Он первый в городе узнал об аресте Бутенко. Вот как он пересказывал этот памятный и весьма, как оказалось, для него судьбоносный момент: "Я, - сообщал Шкляр с высокой трибуны в 1938 г., - позвонил в Москву, мне сообщил заместитель наркома тяжпрома Макаров следующее: "Л.М. Каганович просил предупредить вас о том, что Бутенко изъят". В этот же день я сообщил об этом Аксенову, Носову и другим работникам завода... Мне сообщили, что он враг народа, я то же самое сообщил...Я Бутенко знал в Донбассе, он работал там начальником доменного, я был начальником мартеновского цеха. В 1934 г. по распоряжению Наркомтяжпрома я был переброшен сюда. Директором был Бутенко, я работал начальником мартеновского цеха, как начальник мартеновского цеха был несколько раз у него в кабинете. Когда я стал главным инженером, я был у Бутенко на квартире раз 6. Вот в такие дни, как под 1 мая были у него и другие партийцы. У меня на квартире Бутенко был один раз. Когда выбрали Бутенко в Верховный Совет, с тех пор он по существу у руководства не был. Когда он уезжал в Москву, я по телефону докладывал ему чуть ли не каждый день о делах завода. Я к нему обращался очень часто... В заграничной командировке я с Бутенко не был. Я был премирован заграничной командировкой и ездил в начале 1934 г. в Германию на завод Круппа. Вместе с Бутенко я не был, он ездил в Германию в начале 1933 г." Учимся у Гитлера... Был слух, что Бутенко является родственником Шкляра, поэтому последнему после ареста Бутенко приходилось доказывать обратное и всячески открещиваться от обвинений в связях с бывшим патроном. Попутно выясняется несколько забавных деталей. Советские доменщики, оказывается, набирались ума-разума и знакомились с литейным производством не где-нибудь, а в Германии. В гитлеровской Германии. И Бутенко, и Шкляр, и многие сподвижники Бардина учатся производственным нюансам у фашистов. Было установлено, что в Германию Бутенко ездил вместе со знаменитым Пятаковым (будущим "врагом народа", - человеком, приближенным к орбите Политбюро). "Я, - рассказывал Шкляр, - знал, что Бутенко выезжал за границу, по какому делу выехал, я не знал...Раз у себя на официальном вечере Бутенко кичился знанием английского языка, он говорил, что русская профессура отстает от иностранной профессуры". Так бывшие сподвижники Бутенко предают его. О заграничных командировках и знании английского языка Шкляр, конечно, распространяется не зря. Знает: тем самым помогает выявлению аргументов в пользу "подлого шпионства" Бутенко. Шпионил он, разумеется, на Германию. Или на Америку. Не случайно же английский язык выучил, в самом деле... Испуг Ареста Бутенко многие испугались. Те, кто долголетне находился с ним в дружеских или рабочих контактах, почувствовали неуют. Шкляр, например, продал свой автомобиль на второй же день после ареста Бутенко. Причем за цену, которая не дотягивала до настоящей стоимости. Откуда такая спешка? Все просто: Шкляр объяснил покупателю, что "Бутенко не успел продать свою машину, теперь она пропала", и, следовательно, если Шкляра арестуют за связь с Бутенко, автомобиль Шкляра тоже должны изъять. А зачем же пропадать добру? Тем более что автомобилем Шкляр был премирован, и, стало быть, он не стоил ему ни копейки. А припрятанные деньги - поди, сыщи потом... Таким образом, все находились в ожидании очередной волны арестов. Она могла быть спровоцирована и показаниями Бутенко. Однако вряд ли признания Бутенко могли быть подробными - ведь с момента ареста до расстрела прошло около двух месяцев, так что оклеветать своих сослуживцев под нажимом НКВД он, конечно, мог, но не слишком обстоятельно. В Сталинске же к арестам готовятся загодя. Шкляра с работы еще не сняли - а бюро горкома уже выступило с ходатайством перед обкомом ВКП(б) и наркоматом тяжелой промышленности об освобождении его от всех должностей по причине связей с Бутенко. В постановлении бюро горкома сообщалось, что Шкляр поддерживал с Бутенко "тесную бытовую и производственную связь до момента ареста, не разоблачал его вражеской деятельности, разделял с ним свои взгляды и мнения, был его единомышленником по всем вопросам, продолжая враждебные методы работы врага народа Бутенко до настоящего времени...". Мертвые держат живых За связь с Бутенко исключили из партии начальника отдела кадров КМК Николая Михайловича Андреева (позже восстановили). Своим авторитетом расплачивается также директор металлургического завода имени Дзержинского Виктор Борисович Хлебников. Причем последнему предъявляются обвинения в связи с Бутенко даже в 1940 году. Бутенко мертв - но еще держит в своих руках судьбы многих живых. 27 марта 1940 г. секретарь Сталинского горкома ВКП(б) Мурзов пишет весьма опасную "телегу" на Хлебникова, утверждая, что тот - друг и выдвиженец Бутенко: "...Ныне разоблаченным врагом народа Бутенко, который, поддерживая искусственный рост Хлебникова, поддерживал тесную связь в быту, последний был выдвинут на должность зам. начальника, а затем начальником доменного цеха (это еще на КМК, - авт.). В должности начальника доменного цеха работал всего 3 месяца. В 1937 г. по настоянию врага народа Бутенко Хлебников был назначен директором металлургического завода имени Дзержинского. За период пребывания в Сталинской парторганизации Хлебников был замешан в тесной связи с ныне разоблаченными врагами народа троцкисткой Огневой, с врагами народа Бутенко, Бурдасовым, Злотниковым и др., на квартирах которых, а также и у самого Хлебникова, часто устраивались попойки, в которых Хлебников принимал активное участие и часто был их организатором...". Шутка ли - "чокаться" с врагом народа Бутенко! Да еще быть его выдвиженцем! И если бы не заступничество академика Бардина - Хлебникову, возможно, несдобровать (подробнее см. наш очерк "Неизвестный Бардин"). Однако выясняется любопытная деталь. Бардин, заступаясь за Хлебникова, был уже в должности заместителя наркома. То есть - Кагановича. Бутенко, как известно, тоже дорос до заместителя наркома. О том, что Бардин с Бутенко не ладили и воевали в страшном 1937-м, прибегая к политическим обвинениям, - известно. Однако какого же накала должна была достигнуть взаимная ненависть, если Бардин с удовлетворением "припечатывает" Бутенко кличкой "враг народа" даже спустя два года после его расстрела! Ибо в ходатайстве за Хлебникова Бардин походя "пинает" и Бутенко. Уже расстрелянного. Окружение Кагановича Свары в наркомате тяжелой промышленности между теми, кто в разное время подчинялся Пятакову, Орджоникидзе или Кагановичу, вызывают омерзение тем более, что "козлами отпущения" выставляют мертвецов. Таких, как Бутенко. Но бумеранги судьбы неотвратимы. Поистине, не желай другому того, что не пожелаешь самому себе. За месяц до расстрела Бутенко на общем партсобрании центральной лаборатории КМК Э.Х.Эпштейн (студент СИЧМа, впоследствии начальник стройпрокатного цеха) высказался в том духе, что "в нашем цехе явно вел подрывную работу Бутенко". И что же? Мертвец "отомстил". Сам Эпштейн получил 20 лет лагерей - правда, выжил, и даже дотянул до хрущевской оттепели, скончавшись в 1958 г. А Шкляр? Тот самый, который станет директором КМК после Бутенко и был его выдвиженцем? Ведь он всячески отмежевывался от связей со своим бывшим начальником. В 1938 году ему было 32 года. Его осудили на 10 лет лагерей. Предательство, оказывается, тоже заслуживает бумеранга. Хотя фигура Шкляра - менее монструозна, чем Бутенко. Шкляр, например, заступался за известного инженера Дульнева, которого Бутенко выживал с завода, выражая ему политическое недоверие. "Бутенко Дульнева хотел отправить в Гурьевск, - рассказывал Шкляр незадолго до своего ареста, 9 июня 1938 г., - чтоб избавиться от него, но я его оставил. Сейчас нет ни единой ноты недоверия к товарищу Дульневу". Хотя сегодня известно, что сам Дульнев - в стане наиболее рьяных разоблачителей. Так что один разоблачитель ругает другого разоблачителя за неверные разоблачения. - ...Странно - так и хочется пожалеть погибших - да не жалеется... Мертвые мстят Или вот второй секретарь парткома КМК (в должности с ноября 1937 г.) Михаил Николаевич Поддубный. 4 июня 1938 г. он сокрушался, что врага народа Бутенко очень трудно было разоблачить, потому что "его поддерживали руководители горкома ВКП(б)". И вот - бумеранг: 15 лет лагерей. Умер он в заключении в 1941 году в возрасте 39 лет. Начальник цеха металлургических печей КМК Д.И. Комаров на партсобрании заводоуправления 3 мая 1937 г. удивлялся, почему Бутенко, как директор, ничего не знал о том, что инженер Зайцев переписывался с заграницей. Ведь Бутенко должен, мол, быть в курсе - не случайно же Зайцева арестовали. После ареста Бутенко 4 июня 1938 г. Комаров каялся, что "отнесся к врагу народа Бутенко доверчиво и верил его словам". В 1938 г. Комарову было 36 лет. Его расстреляют. И вспомнит ли он перед своим расстрелом, как обвинял Бутенко в недостаточно усердной слежке за "шпионом" Зайцевым? Григорий Шмулевич Зельцер работал начальником планово-производственного отдела КМК. 4 июня 1938 г. он указал как на вопиющий непорядок, что в московском представительстве работает некто Граната - "близкий друг врага народа Бутенко". Зельцера расстреляют в 1952 году. И тень расстрелянного Бутенко, равно и опороченного Гранаты, незримо будет сопутствовать казни Григория Шмулевича. Эпилог Читатель устал от нескончаемого парада врагов и мертвецов? Ему некого жалеть, потому что все одинаково одиозны в азарте разоблачительства - и Бутенко, и Бардин, и Шкляр, и Каганович? Он ищет положительного героя и не находит? И удивляется, почему человеческая жизнь в СССР не имела никакой цены? И задается вопросом - кто виноват? В самом деле - кто? Астольф де Кюстин, посетивший Россию за сто лет до Кузнецкстроя, считал, что "при деспотическом режиме виновен только тот, кто карает". Но вся беда в том, что карать в России можно было не только делом, но и словом. Вскользь оброненная на партсобрании реплика могла обернуться казнью. И тогда - стоит ли удивляться "отсутствию нравственного чувства у простого народа", о котором тоже писал Кюстин, полагая, что в иные исторические отрезки может быть виновна вся нация в целом, пораженная рабской немотой. Сегодня правда о сталинщине, похоже, никому не нужна. Так и слышится раздраженное: "Сколько можно писать о репрессиях!" Все эти Бутенки, Шкляры - лес рубят, шепки летят! И разве величественный портрет эпохи гигантских строек может стать менее впечатляющим от того, что они потребовали столько жертв? Не о Бутенко мы пишем. И не о Шкляре. И не о репрессиях. А об исковерканной морали той поры. Да и сегодняшней - тоже. "Когда солнце гласности взойдет наконец над Россией, - провидчески писал Кюстин, - оно осветит столько несправедливостей, столько чудовищных жестокостей, что весь мир содрогнется". Ну - содрогнется. А что потом? А вот что: "Когда народам необходимо знать истину, они ее не ведают, а когда наконец истина до них доходит, она никого уже не интересует, ибо злоупотребления поверженного режима вызывают к себе равнодушное отношение". Все как у нас. При Сталине - были слепы. А сейчас - глухи. Патологически... Мэри КУШНИКОВА,
Вячеслав ТОГУЛЕВ.
|
